Сны Ночного воробья

Описываемое здесь является снами ночного воробья, навеянными демоническими созданиями

...Место трудно было бы назвать Генсокё, во всяком случае, таких пейзажей Мистия не встречала. Серая, растрескавшаяся земля, усыпанная пеплом. Редкие искорёженные и голые деревья и кусты. Не то, чтобы здесь было совсем сухо, но простирающееся по левую руку д самого горизонта болото было похоже скорее на смоляное. С кочками, так же присыпанными пеплом, как и твёрдая земля под ногами воробья. Пеплом и чёрными, опалёнными перьями вместо мха и болотной травы. Массивные, безразличные к земле и её жажде, хмурые тучи в небе не добавляли радости в картину. А может, они были и не безразличны. Напротив, нависали и дразнили близкой спасительной влагой, издеваясь над иссохшей пустошью.
И в этой пустоши были живые существа. Целая толпа диких ёкаев. Они о чём-то говорили, перекрикивая друг друга, гоготали. Было неясно, о чём они говорят. Мистия решила подойти поближе. Ёкаи заметили её, помрачнели и замолчали, косясь на воробья. Кто-то из них хмыкнул и пошёл в сторону от птицы. Остальная толпа за ним. Отойдя, толпа вновь продолжила своё веселье. Мистия попыталась спрятаться за колючими ветвями кустов и подойти ближе под их прикрытием. Но Вновь толпа её заметил и смолкла. Кинув в Мистию злобные взгляды, ёкаи вновь пошли прочь. Лишь огромная, в два человеческих роста в холке, чёрная кобыла задержалась. В её чёрных, словно смоляных, глазах не было злобы и гнева. Она смотрела в глаза воробья, её взгляд приковывал и затягивал. Затягивал куда-то туда, в глубь бездны, от которой меркла и блёкла и без того неяркая окружающая действительность. Прочь из сна.
"Кто ты?" - пыталась спросить воробей у кобылы... но её уже не было. Была лишь комната ночного воробья...

...Вновь Мистия обнаружила себя на иссохшей пустоши под тяжёлым свинцовым небом. Ветер, казалось, пытался взрезать плоть и отделить её от костей - настолько он был промозглым. Укрыться от него на этой равнине не представлялось возможным и оставалось лишь попытаться поплотнее закутаться в дорожный плащ, откуда-то оказавшийся на плечах воробья.
Смоляное болото на этот раз было справа. Впереди виднелась толпа ёкаев. Они опять были оживлены и что-то кричали, активно размахивали руками. Накинув капюшон, Мистия подошла к толпе. В середине был импровизированный ринг - очерченная линией на земле небольшая площадка, вокруг которой и столпились ёкаи. На площадке сражались двое бойцов с бамбуковыми мечами, окрашенными в красный, и в кендошных доспехах.
В толпе напротив Мистия увидела огромную чёрную лошадь. Лошадь смотрела на Мистию. Она не шевелила губами, но Мистия отчётливо услышала её голос. "У них праздник. Ты же знаешь, что они празднуют?"

...Мистия сидела на обветренном камне посреди пустоши. Её было тоскливо и печально так, что казалось, будто не она сидит на камне, а он лежит на ней, медленно, безжалостно и неумолимо сминая рёбра и раздавливая сердце под ними. Окружающая пустошь с её неизменно давящим небом вполне соответствовала душевному состоянию воробья.
Опять эти ёкаи. Их веселье уже начинает действовать на нервы. И хоть бы один помог смягчить боль. Так нет же, уходят, как завидят и продолжают веселиться. Кажется, сегодня они обсуждают какую-то церемонию. Что-то про кормление птиц. А кто-то предлагает тир. С псоледующим разрезанием мишени и утоплением её в Сандзу. Кто-то просто предлагает что-то ритуально сбросить в Сандзу.
Всё же, любопытство взяло верх и Мистия решила подойти ближе. Прежде, чем толпа опять убежала, ночной воробей заметила чьё-то тело на носилках. Но проснулась прежде, чем успела его разглядеть. Проснулась с неясной тревогой на сердце.